Если фигуранту уголовного дела не грозит реальное лишение свободы, помещать его под домашний арест можно лишь в исключительных случаях, и наступление такой ситуации необходимо доказать.
За защитой своего права на свободу и личную неприкосновенность в высшую юридическую инстанцию страны обратился Сергей Костромин из Санкт-Петербурга. Его промышленная группа «Проминдустрия» с 1997 года занималась строительством объектов инфраструктуры для нефтегазовой отрасли, в компании работали около пяти тысяч человек.
В 2014 году Костромин заключил контракт на обустройство Термокарстового газоконденсатного месторождения на Ямале. Фактическая стоимость этого проекта оказалась существенно выше, чем оговоренная заранее, но компания-заказчик на переговоры не пошла, рассказал корреспонденту "РГ" заместитель Костромина Алексей Змитрович. Кассовый разрыв оставил без зарплаты более тысячи человек. Частично эту задолженность удалось погасить за счет выручки от других проектов и кредитов, но рабочие начали бастовать, новый контракт был расторгнут, и компания оказалась на грани банкротства.
Когда выплаты прекратились, вахтовики пожаловались в прокуратуру. Против Костромина возбудили уголовное дело сразу по статье 145.1 УК РФ (Невыплата заработной платы) на общую сумму более 70 миллионов рублей. Летом 2017 года директора посадили под домашний арест.
При этом, по словам защитника Костромина Александра Зимина, даже на момент избрания судом столь суровой меры пресечения задолженность уже была погашена на 90 процентов. А к моменту предъявления окончательного обвинения деньги рабочим были выплачены полностью, и буквально на следующий день следователь вынес постановление о прекращении уголовного дела и назначении обвиняемому штрафа.
К этому моменту Сергей Костромин был ограничен в правах более четырех месяцев.
По мнению адвоката, в случае с его подзащитным сыграла роль прогремевшая на всю страну история с невыплатой зарплаты в Нижнем Тагиле в июле 2017 года.
Решение обжаловать такой подход в КС РФ было принято после того, как суды первой и второй инстанции отклонили доводы о том, что домашний арест, как и заключение под стражу, является формой лишения свободы. И если УК РФ не допускает назначение наказания в виде реального лишения свободы по преступлениям небольшой силы тяжести (на срок до трех лет, статья 145.1 УК РФ подпадает под этот критерий), то нельзя назначать в таких случаях и домашний арест. Статья 107 УПК РФ, которая регламентирует процедуру домашнего ареста, Костромин и его адвокат считают в данном случае не соответствующей статьям 22 и 55 Конституции и расценивают как нарушение права на свободу и личную неприкосновенность.
КС с этими доводами не согласился и пришел к выводу, что оспоренные положения не противоречат Конституции, поскольку "предполагают, что избрание меры пресечения в виде домашнего ареста в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести, допускается лишь в случае, если за это преступление в качестве наиболее строгого вида наказания может быть назначено лишение свободы, либо при наличии исключительных случаев". Такое решение суд должен принять, изучив все обстоятельства дела.
- Как неоднократно указывал КС, именно на суд, выносящий постановление об избрании меры пресечения, возлагается обязанность оценить достаточность имеющихся в деле материалов, подтверждающих ее законность и обоснованность, наличие оснований и условий для ее избрания, а также соразмерность налагаемых ограничений тому наказанию, которое может быть назначено по приговору, - напомнил КСРФ.
Советник КС РФ Константин Калиновский пояснил корреспонденту "РГ", что в данном случае определяющее значение имел тот факт, что у дела Костромина не было перспективы в виде реального лишения свободы. Суд обязан был учесть, что все идет к освобождению от уголовной ответственности.
- Основная идея этого постановления именно в соразмерности. Мера процессуального обеспечения не может быть строже, чем грозящее наказание, - отметил он. - А вторая идея, которая впервые прозвучала так подробно, связана с проблемой доказанности и обоснованности этих мер. Суд не может игнорировать перспективу дела и обстоятельства, которые повлияют на окончательное наказание.
Мнение
Александр Хуруджи, общественный уполномоченный по правам предпринимателей, находящихся под стражей, юрист, правозащитник:
- Постановление Конституционного суда, согласно которому такая мера пресечения как домашний арест не должна применяться в отношении обвиняемых по нетяжким статьям, не предполагающим в качестве наказания лишения свободы, по сути, является продолжением политики РФ по декриминализации уголовного законодательства.
Конституционный суд последовательно продвигает принцип гуманизации российского законодательства на конкретных примерах. Впрочем, следует отметить, что наряду с положительными моментами ограничение в применении мер пресечения даже для нетяжких преступлений может способствовать совершению таких правонарушений недобросовестными гражданами и причинению ими вреда третьим лицам.
Поскольку принцип гуманизации в этом случае вступает в противоречие с принципом неотвратимости наказания за противоправные деяния, то следует расценивать текст Постановления Конституционного суда не как догму, а принимать решение исходя из конкретных обстоятельств дела, тем более что само постановление не запрещает применять более серьезные меры пресечения в виде исключения.
04.04.2018 12:34